От романтизма к реализму: итальянская поездка, путешествие по Волге
В 1872-1873 годах И. Айвазовский совершил путешествие в Италию. Он побывал в Венеции и Флоренции. Флорентийская публика восторженно встретила знаменитого художника. В одном из залов Флорентийской академии изящных искусств Айвазовский устроил выставку привезенных из России картин. В экспозиции демонстрировались полотна, изображающие кораблекрушения, морские пейзажи.
Выставку Айвазовского посетили тысячи флорентийцев. Среди тех, кто приходил на нее, были и люди, которые помнили о первых успехах художника в Италии в годы его заграничной командировки. Во время закрытия выставки Айвазовскому поднесли альбом в роскошном переплете со множеством подписей флорентийских граждан. Это был знак величайшего уважения и признания таланта художника. Флорентийская академия искусств устроила в честь него торжественный вечер и избрала Айвазовского своим почетным членом.
По возвращении в Россию, в свою родную Феодосию Иван Айвазовский написал два прекрасных пейзажа, тему которых ему подсказали виды сказочной и волшебной Венеции. Это известные полотна «Дворец дожей в Венеции при луне» (1878, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) и «Дворец Ка' д'Оро в Венеции при луне» (1878, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург).
После поездки в Италию творческая манера Айвазовского претерпела существенные изменения. В 1873 году он создал одну из лучших своих картин, которой дал название «Радуга» . Одним из первых увидел эту работу в мастерской Айвазовского критик и искусствовед В.В. Стасов. Тонкий ценитель живописи, он очень точно уловил черты новаторства, которые продемонстрировал художник в этой работе.
После написания этой картины в творчестве И.К. Айвазовского наступил важный перелом. В 1860-е — 1870-е годы он создал ряд произведений, которые искусствоведы и исследователи творчества великого пейзажиста назвали периодом «голубых марин».
Для живописной манеры И.К. Айвазовского было характерно глубокое проникновение в описание красот природы. Он прекрасно чувствовал и мастерски изображал широкие просторы моря и высокого неба. Отличительной чертой художника от других мастеров морских пейзажей было то, что он воспринимал необозримое пространство моря в бесконечной изменчивости. На его полотнах оно представало то в периоды ласковых спокойных штилей, то как грозная, стихийная, всесокрушающая сила.
Айвазовский обладал каким-то неведомым осязанием в постижении скрытых ритмов при изображении морской волны. Наделенный необыкновенным даром мастер с неподражаемой правдой умел передать эти волны в совершенно увлекательных и поэтических образах.
В построении своих морских пейзажей Айвазовский очень много внимания уделял небу. Очень часто при решении композиционных задач художник избирал для фона низкий горизонт. Подобное членение холста позволяло ему фиксировать внимание зрителя на большой плоскости, занятой изображением неба.
Творчество И.К. Айвазовского отличалось огромным разнообразием форм изображения ночного пейзажа. Эта тема привлекла художника еще в молодые годы. Во времена своей первой творческой командировки он написал ряд картин, которые поразили современников образностью и новизной воплощения прелестей тихой лунной ночи. Ценители искусства сравнивали ночные марины художника с ноктюрнами Шопена, а по поэтичности ставили их в один ряд с самыми лучшими музыкальными произведениями. Неповторимо небо, запечатленное художником в таких работах, как «Морской вид при луне» (1878), «Ночь на Черном море» (1879), «Лунная ночь. Берег моря» (1885).
Художник с изумительной точностью передавал эффекты лунного света, луну, окруженную легкими прозрачными облаками или едва проглядывающую сквозь разорванные ветром тучи. Иллюзия лунного сияния над ночным морем передавалась Айвазовским с таким покоряющим волшебством, что, казалось, будто бы сам воздух соткан из лучей лунного света.
Несколькими мазками тонкой кисточки художник умел рассыпать лунные блики на прибрежной зыби или создать лунную дорожку, перебиваемую гребнями волн. В результате игра лунных бликов на воде придавала сияние и блеск всей композиции.
Ночная природа у Айвазовского по праву считается одним из самых поэтических изображений в живописном искусстве второй половины XIX века. С присущей ему виртуозностью, какими-то неуловимыми средствами художнику удавалось передать и грандиозные перспективы необъятных морских далей, и ощущение ночного покоя, которое усиливалось едва уловимыми шорохами набегающей сонной волны.
По мнению многих исследователей творчества И. Айвазовского, непосредственные натурные наблюдения, скорее всего, давали лишь толчок творческому воображению мастера. В дальнейшем процессе работы над картиной он свободно предавался импровизации.
Овладев различными приемами изображения неба, моря, эффектов солнечного и лунного освещения, проявляя виртуозное мастерство в решении композиционных и колористических задач, художник в лучших своих произведениях довел искусство живописи до совершенства. Однако метод, которому следовал мастер, полагаясь в творческом процессе на свою феноменальную память и дар импровизатора, таил в себе немалую опасность. Отказываясь от постоянного изучения природы, талантливый художник, автор многочисленных работ пришел к тому, что часть его произведений оказалась неравноценной. В этом неоднократно упрекали Айвазовского и маститые критики (В.В. Стасов), и коллеги по искусству (глава художников-передвижников И.Н. Крамской).
Так, например, в начале 1860-х годов в одной из рецензий, напечатанных в «Санкт-Петербургских ведомостях» и посвященной обзору Всемирной выставки в Лондоне, где принимали участие и русские художники, Стасов писал: «Русские ландшафты заслуживают более места, чем мы можем отвести им. Здесь есть блестящие сцены знаменитого Айвазовского, иногда называемого русским Тернером. Впрочем, "Вид на южном берегу Крыма" и другие подобные же этюды — если только их можно называть этюдами — неопределенны, словно какие-то видения, бестелесны, словно тени. Живописец никогда не снисходил до подробностей, он высоко парит над буквальной правдой».
Во второй половине своей жизни вполне ясно осознал этот факт и сам известный маринист. Он писал: «Я должен признаться с сожалением, что слишком рано перестал изучать природу с должной, реальной строгостью...» В связи с таким признанием Айвазовского справедливо привести размышление на этот счет известного исследователя творчества мариниста, искусствоведа и художника Н.С. Барсамова. В одной из своих монографий он справедливо заметил: «...избранный Айвазовским метод работы полностью отвечал характеру его дарования, его натуре. И если во второй половине жизни, наставляя академистов, он говорил о необходимости настойчивого изучения природы и отмечал недостатки своего искусства, то это следует воспринимать не как отрицание им своего метода, а, скорее, как предостережение старого опытного мастера начинающим художникам.»
Сверху вниз:
Венеция. 1842 г. Государственный дворцово-парковый музей-заповедник Петергоф.
Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джоржо. 1844 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Башни на скале у Босфора. 1859 г. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского.
Вид Константинополя. 1851 г. Рязанский художественный музей.
Неаполитанский залив ранним утром. 1893 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.